XIX
век для жителей сел на Южном Буге принес мало хорошего: лишение статуса
казачества, военные поселения и уланщина. Но XX
век оказался гораздо более страшным: гражданская война, первая и вторая мировые
войны, коллективизация, репрессии, голод.
Можно встретить множество памятников
событиям той эпохи. События той эпохи
отражены в судьбах людей, чьи образы смогли донести до нас немногие уцелевшие
фотографии, записи и документы.
Фотографии, записи и документы стираются
и теряются в пожарах войн и смут в небережливых руках потомков. Человеческая
память очень недолговечна. Иногда даже монументальные памятники, установленные
и поддерживаемые когда-то плохо сохраняют память о событиях, в честь которых
они были воздвигнуты.
Речь в этой заметке пойдет о двух таких
памятниках, посвященных событиям Гражданской войны на юге Украины. Далее будут
опубликованы фотографии и материалы из личного архива, иллюстрирующие некоторые
события XX века.
Первый памятник не относится к памятникам,
установленным на территории Николаевщины, однако является отличным примером
одновременно того как сильна и как недолговечна человеческая память. Этот
памятник установлен в городе Бердянске на улице 12 декабря, что на Азовском
море. Затерянный в кустах в небольшом запрошенном сквере, невзрачный с виду он
почти не привлекает внимания прохожих. Но, тем не менее, именно с ним, а точнее
с событиями, которые призван был он увековечить связано название улицы.
На пьедестале памятника надпись,
гласящая: «Красноармейцам III кавбригады и
жителям города, погибшим 12/XII 1920 г. при
защите Бердянска», а внизу надпись 1974 г. – год открытия памятника. От кого
нужно было защищать город, какие именно события произошли 12 декабря 1920 года,
почему этот день так врезался в память горожан, что потомки более, чем полвека
спустя решили увековечить его.
Белая армия на Юге России была
уничтожена в ноябре 1920 года в Крыму, силы интервентов Антанты покинули
северное Причерноморье еще в 1919 году,
несмотря на то, что Советско-Польская война еще не была завершена, она
проходила вдалеке от побережья Азовского моря. От кого же тогда жители
Бердянска защищали город в декабре 1920 года? В конце 1920 года оставалась
только одна непокоренная сила на Юге Украины – Революционная Повстанческая
армия батьки Махно.
Свидетели того события говорят о
беспрецедентной жестокости «банд» Махно и великом героизме красноармейцев
защищавших город. Следует сказать, что за время Гражданской войны махновцы
занимали Бердянск неоднократно, но именно этот последний штурм превзошел
предыдущие по своей жестокости. История махновского движения свидетельствует о
том, что с самого своего начала своего
существования созданная Нестором Махно «вольная анархическая республика» была
ориентирована на мирное строительство общества свободного от угнетения,
основанного на свободном распределении земли между крестьянами и безденежном
товарообмене с городом. На территории подконтрольной Махно действовали органы
управления такие как «Вольные Советы», предпринимались попытки социального
строительства: строились больницы и школы, в которых преподавался в том числе «научный
анархизм». Рассвет махновской республики пришелся на 1919 год, когда и белые и
красные были заняты в боях на подступах к Москвве. В этот период и ранее
большое влияние в армии имел Культпросветотдел армии, возглавляемый Петром
Аршиновым, Большой вес имели интеллектуалы-анархисты из екатеринославской
газеты «Набат». Армия строилась на основе либертарных принципов: выборность командиров, добровольное пополнение
рядов. Однако после предательства Красной Армии махновцев в Крыму, после того,
как была предпринята вероломная попытка разгрома махновского отряда участвовавшего
во взятии Перекопа и очередного объявления Махно вне закона, махновское
движение начало резко эволюционировать. По мере того, как части Красной армии гонялись
по южным степям за тачанками, поведение отрядов Махно начало ожесточаться,
проявляя иногда безмотивную жестокость.
Вот как пишет о такой эволюции
махновщины В. Голованов в своей книге о махновском движении «Тачанки с юга»:
«Кроме того,
той «светскости», которую армия приобрела было в период анархистской республики 1919 года, теперь в ней не было.
Все решал штаб. Выборность старших командиров хоть и не была отменена
официально, но больше не практиковалась. Реввоенсовет армии, когда-то
признанный высшим авторитетом в республичке «вольных советов», продолжал
существовать, но явно в роли какого-то рудимента: с тех пор как Виктор Попов
сменил на посту арестованного Волина, – сложновато взять в толк, чем,
собственно, Реввоенсовет занимался. Ибо Попов, конечно, был не из рода теоретиков.
Так, перебивались по части культработы: листовки, несколько номеров газеты,
спектакли в деревнях давали пару раз…
Зато штаб…
Сохранилась фотография, запечатлевшая махновских командиров осенью 1920 года.
Снимались без Махно, который в это время лежал раненый: Куриленко, Белаш, Щусь,
Марченко, Каретников, Василевский. Ни следа «анархистской» бутафории 1918 года,
никаких алых одеяний и голубых офицерских трофейных шинелей. Все скромно,
по-военному. Хорошо подогнанная амуниция. Френчи. Галифе. Военная выправка. От
красных – не отличить. На Белаше, правда, рабочий картузик. Франтоватого Щуся
выделяет богатая портупея. Но в целом видно – бойцы. Поэтому, конечно, наивно
было надеяться, что какая-нибудь проходящая часть случайно «накроет» Махно».
И далее:
«Махновщина
1921 года, как антоновщина, как григорьевщина когда-то, – это чистая
эмоция, никакой политической программы у нее нет. И цели нет. Даже с
экономической точки зрения она нецелесообразна: продналог был обдираловкой, и
взымали его, особенно в 1921 году, как и продразверстку, при помощи войск, но
все равно, холодно рассуждая, воевать за такое дело, жизнь свою класть –
слишком расточительно. И партизанскую армию кормить расточительно. Нерационально.
Но махновщина 1921 года совершенно иррациональна. И не потому крестьяне шли в
отряды Махно, что были кулаками, и не для того он был им нужен, чтобы защитить
добришко, а потому, что эмоции реактивны, потому что за большой войной всегда
тянется длинный хвост отчаявшихся, озлобленных, все потерявших и на все готовых
людей, которым не осталось уже места в жизни»
К самому началу этого периода относится штурм
Бердянска отрядами Махно, двигателем этой операции была слепая месть и обида,
за предательство большевиков, за нарушение Старобельского соглашения, за
вероломный расстрел командиров отряда махновцев – Семена Каретникова и других -
героически сражавшихся с врангелевцами при взятии Перекопа плечом к плечу с
красноармейцами.
Историки махновского движения, такие как
В. Голованов и С. Семанов, неоднократно отмечали самоубийственный с точки
зрения базовых начал военной науки маневр Махно, который вместо того, чтобы
вырваться на открытое степное пространство, преследуемый частями Красной Армии,
направил свою городу на стратегически невыгодный штурм города, рискуя быть
прижатым к морю, окруженным и полностью разгромленным. Военный талант Махно демонстрировал
неоднократно, но здесь неоправданный риск объясним лишь слепым, иррациональным
желанием мести.
В Бердянске махновцы устроили настоящую
резню, поголовно уничтожая без разбору всех большевиков, красноармейцев,
сотрудников советских учреждений. На следующий день, 13 декабря, махновцы в составе 6 тысяч бойцов
покинули город, бросившись навстречу окружающей их 90-тысячнок Красной Армии
под командованием Фрунзе.
В этом штурме махновцы предстали
действительно как бандиты и преступники, сражались с невероятным ожесточением с
теми, чьи интересы они еще недавно защищали: крестьянами и рабочими. Это
событие могло в лечь и в итоге легло в основу советского мифа о безумной,
всегда пьяно-разгульной, а главное всегда безосновательно жестокой махновщине и
ее сумасшедшем главаре – батьке Махно.
Однако народная память левобережной Украины,
в том числе и жителей Бердянска, хранила положительный образ Нестора Махно, который
сражался с продотрядами красных, зверствами ЧК и белых, защищая простых
крестьян, не подразделяя их на бедных и зажиточных, и рабочих.
Проблема уничтожения такой памяти не
потеряла актуальности для советской власти и годы спустя, отсюда и памятник
событиям, напоминающем о махновских зверствах в 1974 году. В это время, в 60-х
и 70-х годах, ввиду относительной гласности возникала большая опасность для
власти воскрешения махновских идей строительства справедливого
социалистического общества вольных советов без коммунистов, при условии того,
что, с одной стороны, еще были живы свидетели эпохи Революции и Гражданской
войны, которые могли рассказать правду о махновском движении, а с другой
стороны, молодежь под влиянием идей новых левых, проникающих сквозь железный
занавес из Европы, начинала интересоваться «истинным» социализмом, коммунизмом,
неотредактированным номенклатурщиками КПСС, проникаться идеями антибюрократизма
и реального равенства.
Памятник отражает идеологию советского
государства, которую характеризует следующая фраза из воспоминаний 1968 года
одного из очевидцев события Пастухова Г.Я.(член К.П.С.С. с 1919 г. бывший
член Бердянского Ревкома в 1920 году):
«Бой
небольших групп коммунистов, комсомольцев и беспартийных против многочисленной
банды махновцев 12 декабря 1920
г. в г. Бердянске является одним из примеров
героизма советских людей в годы гражданской войны в борьбе за власть Советов.»
О свидетельствах зверств махновцев в
Бердянске см. Чоп В.М., Лиман І.І. «Вольный Бердянск»: місто в період
анархістського соціального експерименту
(1918 – 1921 роки). — Запоріжжя: РА «Тандем – У»,
2007.
Второй памятник тоже относится к периоду
Гражданской войны, посвящен жертвам зверств военного времени. Пожалуй, этим
сходство памятников исчерпывается.
Памятник, о котором идет речь – это надгробная
стела братской могилы на кладбище села Константиновка Новоодесского района
Николаевкой области. Об этом памятнике мало кто знает из жителей села, а те кто
знает едва ли предавали ему хоть какое-то значение.
На памятнике имеется надпись следующего
содержания: «Здесь похоронены жители села Константиновка зверски замученные в
августе 1919 года деникинцами» и далее приводится список жертв:
«Игнатов А.П.
Кучеренко Г. М.
Прозорецкий А.Е.
Шерстюк А.С.»
1919 год – это время массированного
наступления частей Вооруженных сил Юга России под командованием А.И. Деникина.
Хронология тех событий демострирует масштабы и стремительность наступления:
17 августа 1919 г.. - взятие Херсона
деникинцами.
18 августа 1919 года - взятие Николаева деникинцами.
23 августа 1919 года. взятие Одессы деникинскими войсками.
После этого была учреждена Новороссийская
область Вооружённых сил Юга России — административно-территориальная единица
Юга России во время Гражданской войны в России с центром в городе Одесса.
Создание области было утверждено Главкомом ВСЮР по представлению Особого
Совещания 25 августа 1919 года. Область была упразднена в марте 1920 года после
перехода всей её территории под контроль Советской России в ходе наступления
РККА.
Взятием Николаева и окрестностей
осуществлял 3-й армейский корпус ВСЮР под командованием генерал-лейтенанта Николая
Николаевича Шиллинг (16 декабря 1870 — 1946).
Шиллинг
Н.Н.
Зверства в селе Константиновка по всей
видимости случились в 20-х числах августа 1919 года.
Что именно случилось и что послужило
поводом к установлению памятника в эпоху, когда жестокость была если не нормой,
то привычным явлением, поверхностное изучение вопроса без погружения в архивные
материалы не позволяет сказать.
Тем не менее, можно предположить, что
указание в такой формулировке на причину смерти жителей села на памятнике также
могло иметь в своей основе идеологическую подоплеку ориентированную на параллель
«деникинцы = зверства».
| 
